ЖИЗНЕННЫЙ ВЫБОР КАЗАКОВ В РОМАНЕ М. ШОЛОХОВА «ТИХИЙ ДОН»

В романе Шолохова «Тихий Дон» дана широкая панорама становления Советской власти на земле Войска Донского, показано, как непросто дался казакам выбор в этот сложный период. В романе впервые был показан трагизм революции, особенно трагизм гражданской войны, когда по разные стороны оказались друзья, выросшие вместе, односельчане, всю жизнь прожившие бок о бок, Шолохов показал «весомо» и «зримо», что «сила привычки миллионов и десятков миллионов — самая страшная сила». Казаков вполне устраивал их патриархальный уклад жизни, где многое определялось личностными качествами человека. После революции казачество, мятежное по своей сути, «проголосовало» за Советскую власть. Но выбор был не окончательный и продолжался ряд лет на полях гражданской войны. Люди пережили страшные годы, когда агитация проходила с оружием в руках. И самым сильным аргументом в этом выборе были факты.

С первых страниц романа мы ощущаем контрасты жизни и быта земли Войска Донского. С одной стороны, читатель видит разнузданность, дикость быта, когда пьяный отец может изнасиловать дочь, а муж частенько избивает жену. А с другой стороны, мы видим трудолюбивых людей, для которых первый день покоса — чуть ли не главный праздник в году. Казаки радостно и с удовольствием работают, это не подневольный труд, а труд настоящего, хорошего хозяина. Кроме того, это отважные люди. Хотя казаки имеют весьма туманные представления о внешнем мире, причинах и целях войн, в которых им приходится участвовать, они хорошо знают историю своих предков, помнят прекрасные

казачьи песни и любят их петь, поразительно чувствуют красоту природы. Они свято блюдут традиции и обычаи, и в то же время высокомерно относятся к соседям — украинским и русским мужикам. Вместе с тем внутренне это свободные люди.

Роман начинается рассказом о появлении жены-турчанки в доме деда Григория Мелехова. В этом проявляется его внутренняя свобода, умение противопоставить себя общепринятым нормам, что говорит о силе характера казака. Иначе и быть не могло: ведь предки казаков бежали на Дон от власти помещиков и государственных тягот еще в XVI веке. Поэтому они так свободны внутренне, не связаны никакими путами. В их высокомерном отношении к крепостному крестьянству было нечто от аристократически-феодальной усмешки над простолюдином, не умеющим скакать на коне и не владевшим оружием. Примечательно, что казачки Дуняша и Дарья надрываются от хохота, видя красноармейцев, неумело сидящих в седле. Казаки помнили, что земля и вольности достались им не^даром, а частенько отстаивались в борьбе с самодержавием. На Дону прекрасно помнили Степана Разина, Емельяна Пугачева, Кондрата Булавина и гордились ими. Даже Ленина на Дону причислили к казакам. «Ильич-то — казак. Чего уж там теперь наводить! В Симбирской губернии таких и на корню не бывает», — хвастливо убеждает Бунчука Чикамасов. Здесь уверенность казаков в том, что все свободолюбивые идеи могут родиться только на этой земле свободных людей.

«Прадеды наши кровью ее полили, — говорит о своей земле Григорий Мелехов, — оттого, может, и родит наш чернозем». Казачья вольность была оплачена сполна царской службой. С XVIII века казаки активно участвуют во всех военных походах России. Военная удаль была платой за земельный надел и право самим выбирать станичных и окружных атаманов. В спокойные времена казачество трудилось и богатело. Поэтому у казаков легко могло возникнуть убеждение, что счастье — дело рук человека: подвиг обязан лихости казака, а богатство — его трудолюбию. Отсюда яркие индивидуальности, могучие характеры и героическое, даже эпическое, по сути, мироощущение.

Конечно, XX век принес новое на землю Войска Донского. Это был долгий, медленный процесс. Так, казачество Нижнего Дона, живущее богаче, на более плодородных землях, издавна находилось в антагонизме с казаками Верхнего Дона. Но лишь в 1918 году, в разгар гражданской воины, «завершится великий раздел». Только тогда история окончательно разделила верховцев с низовцами. «Но начало раздела намечалось еще сотни лет назад».

В первой книге романа ясно видно, что довоенное казачество неоднородно: это купец Мохов, кулак Коршунов, середняки Мелеховы, есть и явная беднота — рабочие на мельнице, сезонные работники. Несмотря на явные различия в материальном достатке, эти люди связаны патриархальным единством. Помещик Листницкий удивлен, что сын казака Мелехов нанимается к нему в кучера. Кулак Коршунов сам трудится до потери сил и воспитывает дочь в трудолюбии.. Он выдает ее замуж не по расчету, а по голосу ее сердца. Ненависть Григория к младшему Ли-стницкому отнюдь не классовая, а порождена мужской ревностью и обидой. Эту сплоченность казаков сразу почувствовал даже такой опытный агитатор,' как Штокман. Он долго и терпеливо ищет подход к казацкой бедноте, пытаясь пробудить недовольство существующими порядками.

На Дону, однако, еще нет революционной ситуации. Хозяйства по большей части крепкие, как, например, у Мелеховых или Астаховых. Поэтому так трудно работать здесь Штокману, и людям непонятно, для чего восставать против власти, когда привычная жизнь столь хорошо налажена. Вот и оказалось, что казаки, возглавлявшие прежде народные восстания против царей, через несколько веков стали оплотом самодержавия. На них возлагает надежды и Временное правительство. По приказу Керенского в Петроград для защиты Зимнего дворца с фронта направляются именно казацкие части. Непросто было восстановить казаков против самодержавия. Но казаки не поддержали Корнилова и не стали защищать Зимний. Как и всему народу, казачеству был нужен мир. Люди устали от войны, хорошим хозяевам хотелось домой, к семьям. Лозунги социали-

стической революции вызывали не энтузиазм, а недоумение, а 'затем беспокойство. «У нас Войсковой круг, власть народная — на что нам Советы?» — спрашивали казаки. Прежней власти они были верны беззаветно, а возникшая новая еще не приобрела уважения у этих привыкших принимать самостоятельные решения людей. Казаки разошлись по своим хозяйствам.

И все же революция ворвалась на Дон и поставила казаков перед выбором. Теперь уже не донцы ходили в далекий Петербург «усмирять» рабочих и студентов, а рабочие и матросы Петрограда хлынули сюда. Земля Войска Донского оказалась опорой Добровольческой армии и интервентов. Только с приближением красных начинается разделение столь сплоченного ранее казачества. Невидимая линия фронта прошла через каждую станицу, через каждый хутор. На донскую землю приходит гражданская война. Если в первых книгах романа казаки сражались в Галиции и Австрии, а затем, отказавшись идти на красный Петроград, были лишь эпизодическими персонажами в громаде событий, теперь они — главная опора белых и интервентов — разыгрывают финал гражданской войны, как главные герои всемирно-исторической драмы.

Казачество, сражающееся на своей земле, мятущееся и колеблющееся между революцией и реакцией, сильное, вооруженное, имеющее опыт недавней войны, было одним из последних препятствий на пути революции. Казакам пришлось выбирать, на чьей они стороне, хотя автор все время показывает, что будь их воля, все осталось бы как есть. Примечательно, что казаки не хотели воевать за пределами своего Донского округа и два раза оставляли войска, как только боевые действия выходили за пределы их земли. Но слишком свободолюбивы были эти люди, слишком привыкли жить своим умом, а не по указке, чтобы безропотно сносить как неумеренные притеснения коммунистов, так и высокомерие кадетов. Казаки были готовы сотрудничать с любой властью, которая бы уважительно отнеслась к их жизненному укладу. Но этого они не дождались ни от коммунистов, ни от кадетов.

То, что казачье восстание обречено с са-

мого начала, было ясно самым дальновидным из них, например Григорию Мелехову. Но безропотно подчиняться эти вольные люди тоже не привыкли. Поэтому столь трудно и с такими большими жертвами устанавливалась Советская власть на Дону. После многих лет войны люди устали сопротивляться, устали от войны, потерь близких. Они увидели, что любая власть приносит с собой лишения и приводит своих карателей. Казаки уступили, захотели, наконец, мира, и он пришел на измученную гражданской войной донскую землю.