ОБРАЗ РОССИИ В ЛИРИКЕ А. БЛОКА (вариант 2)

И в тайне — ты почиешь, Русь.

А. Блок

Родина, Россия — одна из главных тем в творчестве каждого поэта. И тем не менее Россия Блока — это особое явление, это имя эпохи, погибшей после революции.

Как никто другой, Блок отразил в своих стихах о России распространенные тогда среди интеллигенции чувства — восхищение своей страной, сострадание нелегкой доле, ощущение избранности, тревога за ее судьбу, предчувствие «неслыханных перемен» и «невиданных мятежей», готовность пожертвовать собой для ее блага. Так чувствовали тогда многие — а Блок сумел выразить, ярко и талантливо.

Спящее заколдованное царство, заповедная страна — такова Россия из раннего стихотворения «Русь».

Ты и во сне необычайна. Твоей одежды не коснуеъ. Дремлю — и за дремотой тайна, И в тайне — ты почиешь, Русь.

Русь, опоясана реками И дебрями окружена, С болотами и журавлями, И с мутным взором колдуна...       , Но уже здесь — не только красота, тайна, необычайность, но и «страны родимой нищета», «лоскуты ее лохмотий».

Но и нищая, страшная, с «разбойничей красой» — дороги до боли.

Россия, нищая Россия, Мне избы серые твои, Твои мне слезы ветровые — Как слезы первые любви/ пишет он в стихотворении «Россия».

Вся история страны — сплошные трагедии и испытания.

Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам

маяться?

Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма/ Эх, не пора лъ разлучиться, раскаяться... Вольному сердцу на что твоя тьма?

Знала ли что ? Или в бога ты верила ?

Что там услышишь из песен твоих?

Чудь начудила, да Меря намерила

Татей, дорог да столбов верстовых...

Чем дальше, тем яснее Блок видит не только прекрасную природу, историческое прошлое и милые сказки — но и страшный мир повседневности, убивающей пошлости, бездуховности — как в стихотворениях «Фабрика» или «Грешить бесстыдно, непробудно...» Но

...и такой, моя Россия, Ты всех краев дороже мне.

Вспоминая прошлое страны, полное трагедий и испытаний, Блок боится, что «повторится все, как встарь». Начиная с 1907 года, эта тревога присутствует во многих его стихах.

Что ждет страну — сплошная «фабрика»? «И неустанный рев машины; Кующей гибель день и ночь?» «Неслыханные перемены, Невиданные мятежи»? И — воздвижение храма — «на крови»?

Но как тяжело видеть нищету, грязь, мрак, униженье — а по другую сторону «сытые» с их убогим и безнравственным мирком. И два пути — «дать гневу правому созреть» — либо тоска и скука.

Но только — лживой жизни этой Румяна жирные сотри, Как боязливый крот, от света Заройся в землю — там замри, Всю жизнь жестоко ненавидя И презирая этот свет, Пускай грядущего не видя, ~ Дням настоящим молви: нет/

Но приходит война со всеми ее ужасами. «Европа сошла с ума: цвет человечества, цвет интеллигенции сидит годами в болоте... на узенькой тысячеверстной полоске, которая называется «фронт». Страшны смерть, увечья, но еще страшнее — бессмыслица происходящего». «Трудно сказать, что тошнотворнее: то кровопролитие или то безделье, та скука, та пошлятина», — писал он позднее в статье «Интеллигенция и революция».

Необходимость, неотвратимость революции понимали все, она витала в воздухе. Это «Доколе матери тужить? Доколе коршуну кружить?» — у всех в подсознании. Но последовавшие затем бессмысленные убийства, пожары, бесчинства ужасали.

Блок так объясняет происходящее в стране: «Почему дырявят древний собор? — Потому, что сто лет здесь ожиревший поп, икая, брал взятки и торговал водкой. Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? — Потому, что там насиловали и пороли девок: не у того барина, так у соседа».

Он пишет о том, что к революции примазались «сотни жуликов, провокаторов, черносотенцев, людей, любящих погреть руки». Он еще не знает, как много будет этих примазавшихся — и сколько власти они приберут к рукам...

Свойственная ему жертвенность — хоть в отношении к Женщине, хоть к России — проявляется и в его отношении к революции. Да, революция жестока — но его народ выбрал ее, и его судьба — разделить судьбу народа.

Что бы ни творилось со страной — она единственная и бесценная.

Идут века, шумит война, Встает мятеж, горят деревни, А ты все та ж, моя страна, В красе заплаканной и древней.