ЧИЧИКОВ -ДЕЛЕЦ-ПРИОБРЕТАТЕЛЬ (вариант 2)

В июне 1836 года после тяжелых переживаний, вызванных премьерой «Ревизора», Гоголь уезжает за границу. И работа над новым произведением становится главным делом писателя. Сюжет «Мертвых душ», как и сюжет «Ревизора», Гоголю подсказал Пушкин. Первоначальное желание «...показать хотя бы с одного боку всю Русь» постепенно перерастает в замысел «сочинения полного», «где было бы уже не одно то, над чем следует смеяться». Вскоре Гоголь отказывается от первоначального наименования «роман», остро ощущая непохожесть вещи на существующие прозаические жанры: «...вещь, над которой... тружусь теперь... не похожа ни на повесть, ни на роман...» Поэма, но не в стихах — как у Пушкина роман, но не в прозе. И, следуя задуманному, в центре поэмы не герой, а «антигерой» аферист Чичиков.

Гоголевский Чичиков — образ необыкновенный, скорее даже не образ, а какая-то сверхмагическая сила. На протяжении почти всего первого тома Чичиков неуловим как для полиции, так и для людей, с которыми ему приходится сталкиваться. С самого начала Гоголь представляет своего героя так, что мы не можем сказать о нем что-то конкретное. «В бричке сидел господин, не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако и не так, чтобы молод», — пишет Гоголь.

В чувствах Гоголя к Чичикову вложено

отношение писателя к России того времени. Вопрос, куда идет Россия, занимавший Гоголя, заставляет его отправлять Чичикова в путешествие, сталкивать героя с «мертвыми ■ душами». Гоголь строит поэму в двух сравнительных, развивающихся ракурсах, изображая мертвую Россию, Россию помещиков и чиновников губернского города, и приходящую ей на смену Россию Чичиковых.

Россия Чичиковых, представленная в поэме одним героем, гораздо более важна для понимания авторского осуждающего смеха. Жизнь Чичикову досталась нелегкая. Рано оставшись без родительской поддержки, наш герой был вынужден пробиваться в жизни своим умом, манерами, обходительностью, тем более, что особыми талантами он не блистал. Навсегда запомнив завет отца, «а пуще всего береги копейку, копейкой все прошибешь», Чичиков все свои силы подчиняет деятельности по «складыванию копейки». Гоголь рисует Чичикова так, что мы не можем понять, что представляет из себя этот человек. Гоголь пишет: «О себе приезжий, как казалось, избегал много говорить, и если же говорил, то какими-то общими местами, и с заметной скромностью». Единственное, чем Гоголь оживляет своего героя, — это чувство страха, присущее каждому человеку. Пожалуй, один только Ноздрев догадывается о сущности Чичикова, потому что сам подлец. «Ведь ты большой мошенник, позволь мне это сказать тебе по дружбе. Если бы я был твоим начальником, то я бы тебя повесил на первом дереве», — радостно орет Ноздрев. И Ноздрев, и Чичиков — авантюристы, только проявляется это в разных планах.

Жадность погубила Чичикова, и остался однажды Павел Иванович без должности, без капитала в пятьсот тысяч, без того, что уже обещало ему успех. Хорошая черта Чичикова — это умение не унывать. Его жизненная философия сводится к принципу: «Зацепил — поволок, сорвалось — не спрашивай». Уже эти небольшие штрихи, складывающиеся в набросок портрета Чичикова, говорят о том, что личностью он был незаурядной, широкой и чистосердечной в авантюре. Мелкие планы уживались в нем с живостью натуры. Огромный опыт, накоплен-

423

ныи за долгое время службы, особенно опыт в знании человеческих душ, непреодолимая страсть к обогащению не позволили герою после краха впасть в отчаяние, а, напротив, подвигли на осуществление «блестящей идеи», навестившей Чичикова в дни уныния. Мошенническая операция с «мертвыми душами» сулила солидный барыш.

Чичиков — великолепный психолог, благодаря этому он превосходит всех помещиков города N. в их сущностных чертах: Манилова—в прожектерстве и обходительности, Но-здрева — в изощренности фантазии, Собаке -вича — в прижимистости и индивидуализме, Плюшкина — в «светлой жадности». Чичиков как бы выступает одновременно Маниловым, Ноздревым, Собакевичем и Плюшкиным в их общих чертах.

«Камнем преткновения» Чичикова стала Коробочка, превзошедшая Пал Иваныча в тупости и «дубиноголовости». Кто бы мог догадаться, что «черт ее дернет» приехать в город справиться о цене на мертвую душу!

Подлость «притянула» подлость и «захлебнулась» в подлости. Чичиков терпит поражение. Так и хочется заметить: знал бы, где споткнешься, соломки бы подстелил! Общительность, хватка и невероятное чутье героя тем не менее не всегда могут подсказать ему «тонкие места», потому что в огромной Руси часто невозможно разобраться, где кончается одно и начинается другое. Буржуазная эпоха, зреющая в глубине помещичьей России, помогла Чичикову приобрести отличные от других героев черты. Поэтому к выражению «Чичиков — делец-приобретатель» можно было бы добавить — «в российских условиях».

«Милый подлец» Чичиков все же остается подлецом, какими бы деловыми качествами он ни обладал. И хотя многие говорят, что Чичиков — славный малый, Чичиков не перестанет быть дельцом в том понятии, в которое на Руси всегда вкладывали отрицательное значение. Вот почему мы вместе с Гоголем испытываем легкую грусть каждый раз, когда встречаемся с Павлом Ивановичем Чичиковым, одновременно и симпатизируя оптимизму Чичикова, и осуждая предмет страсти героя — деньги, которые делают его подлецом.